Фото: соцсети
Вообразим себе дом в сибирской тайге. Печь есть, но не растоплена. Можно ли в таком доме выжить? Если он промерзает зимой до инея на стенах? Если и можно, то очень и очень тяжело. Жить в доме без огня – такого и врагу не пожелаешь! Огонь в печи многие тысячи лет помогал человеку создать искусственный микроклимат, окружающей среде вопреки, приготовить пищу, изготавливать орудия (кузнечное дело) и т.п. Из этого незнакомый с диалектикой человек может сделать вывод, что огонь – благо. Ну, а как иначе? Пищу готовит, тело согревает, орудия труда поставляет! Но вы уже понимаете, к чему я клоню, называя такой взгляд на огонь наивным?!
Если огонь, который мы признали благом, мы начнём распространять на всё и повсюду – мы спалим дом. Даже если мы не сгорим сами – мы окажемся посреди сибирской тайги бездомными. Нам трудно было выжить в неотапливаемом доме, но легко ли будет нам выжить вообще без дома?!
Огонь – благо только до тех пор, пока его локализуют в печи, в очаге и т.п. Если его оттуда извлечь (благо же!) и начать повсюду умножать, раскидывая горящие головни по комнатам – конец дому, и скорее всего, жильцам дома тоже карачун!
Понимая это, мы сможем диалектически понять роль науки в рамках христианской цивилизации. Наука кажется безусловным злом всяким ваххабитам, халифатчикам – но мы же понимаем, что они идиоты. Наука кажется безусловным добром всякого рода «прогрессорам», не умеющим отличать прогрессивного дела от прогрессивного паралича.
Крайности смыкаются (это и есть диалектика!) и прогрессист в духе Стругацких[1] оказывается в итоге там же, где и средневековый ваххабит.
Вы можете замёрзнуть в неотапливаемом доме, а можете замёрзнуть, спалив дом. Точно так же безобразия во имя науки приведут к тому же, что и отсутствие всякой науки.
+++
Смысл цивилизации – в том, чтобы познание оставалось обслуживающим элементом заранее заданных идеалов (параметров идеального общества). Только через свою верность эталону наука и может оправдать своё существование. Она не должна покидать места своей локализации – то есть печей обогрева.
Наука никогда и ни при каких обстоятельствах не имеет права становиться госпожой положения, выискивать себе каких-то иных, нежели у базовой, породившей её, цивилизации, целей! Как только наука отходит от служения заранее заданного ей эталона жизни – она превращается во врага цивилизации, и, в перспективе, её убийцу.
Наука и религия, строго диалектически, находятся в состоянии единства и борьбы противоположностей. У них есть конфликт знания и веры, но есть и единая основа, корень как знания, так и веры – дух, духовность. И если мы уж говорим об угрозе вырождения науки в концлагерную функциональность социал-дарвинизма, то мы должны говорить и об угрозе вырождения религии в предрассудки и мракобесие.
Является ли религиозная практика чистой, светлой, или она стала дурью психопатов-изуверов, можно выяснить только с помощью рационального разума. Но точно так же, только с помощью религии, можно выяснить, не превращается ли наука из служанки цивилизации в её могильщика?
В рамках цивилизации наука и религия играют функцию взаимных очистителей от патологических и вырожденных форм, в отсутствие одной из двух компонент духа – практически неизбежных. Мусор и грязь постоянно налипают к обоим носительница духа, и если не очищать – они превращаются в слепые и страшные комки мусора и грязи.
+++
Если служители какого-либо культа самонадеянно и бездумно переносят совершенство Бога на самих себя, то они рискуют прийти в состояние «православного ИГИЛа», куда в итоге и добралась, к ХХ веку, монархия Романовых.
Царизм ведь плох не сам по себе, он, как инструмент воздействия, амбивалентен. Вопрос в том, к чему и для чего прилагается инструмент.
К 1917 году царизм отбросил главную цель христианской цивилизации – обожение[2] человека. Монархия Романовых впала в патологический фатализм, согласно которому жизнь изменить нельзя, надо пользоваться, какая есть, и больше ни о чём не думать. Поэтому верхушка монархии жрала, веселилась, и «создавала условия» для частных инвесторов (в том числе и для иностранных инвестиций), свалив функций организации жизни на чужие и незнакомые плечи инвесторов-инкогнито.
Противопоставив себя любым попыткам разумной организации жизни (по науке) – царизм противопоставил себя цивилизации. Он превратился в «чёрную дыру» нарастающей энтропии, год от года всё более иррациональную, вырождающуюся в «халифат с крестами», что, разумеется, чуждо и противно духу христианской цивилизации, изначально имеющей функцию приведения физической реальности к идеалу: «на Земле, как на Небе».
В патологическом фатализме «просто живущих» (то есть без планов и реализации проектов) нет ничего хорошего. Но ещё меньше хорошего в кажущейся противоположности такого фатализма – лишённого идеалов прогрессизма, эволюционизма с неопределёнными целями. Это когда человек поверил в свою силу, поверил в возможность изменить мир – но меняет его без изначального эталона, как придётся и куда попало.
В эволюции цель движения определяет не субъект (заложник перемен), а неодушевлённый объект, ход процессов, цель движения которых будет видна только по итогам, но никак не заранее. В этой ложно понятой «объективности» одушевлённое и неодушевлённое меняются местами. Бездумное и бездушное принимает решения, а живое и мыслящее – находится в страдательном залоге.
Смысл науки в христианской цивилизации – это достижение состояния, прекрасно и заранее известного, но временно недоступного. Причина недоступности идеала – нехватка технологий. Мы умом уже живём в уютном доме, но в физической реальности его пока ещё нет, и наука должна нам подсказать – как поскорее и половчее его выстроить.
Если же наука вместо того, чтобы выстроить нам дом нашей мечты начнёт нас загонять в норы, или на трёх ярусные нары, или ещё куда, по собственной, а не по нашей логике – тогда эта наука будет дьявольской. Нам в принципе, всегда и изначально – не нужны от науки цели. Цели мы знаем сами, нам средства их достижения нужны.
И когда наука начинает формулировать «цель» своего «развития» вместо нас – она из созидательного средства обожения человечества вырождается в концлагерные эксперименты доктора Менгеле, в нечто чудовищное и античеловеческое.
Соответственно, цивилизация в ОТЦ[3] рассматривается как искусственный проект, обслуживающий человека, и враждебна эволюции, произвольно меняющей человека. У цивилизованного человека нет цели уничтожить род человеческий, а эволюция только тем и занята, что заменяет роды родами, виды видами. Потому что она в ложно понятой «объективности» не среду подгоняет под род и вид, а роды и виды подгоняет под переменчивую среду.
+++
Если мы из безумного иррационального фатализма попадаем в безбрежный и утилитарный прогрессизм, мы попадаем «из огня да в полымя». Само собой, разумный человек только потому и вправе называть себя разумным, что он планирует экономику и средствами разума стремится обеспечить потребительскую норму, достаток и достойные условия жизни всем людям.
И в этом смысле рыночный фатализм, с его чисто-дарвинистским «выживут те, кто выживут», а остальным и не надо, иррационален, он анти-цивилизация, он разрушает ту необходимость Коллективного Разума, которая заключается в равноправии всех его носителей. Если мы хотим, чтобы люди думали коллективно (много учёных – одна наука), то нам не обойтись без коллективизма, без золотого правила нравственности: «чего не желаю себе, не желаю и другим».
Если же считать мышление орудием убийства особи особью, наравне с клыками и когтями – тогда, как вы понимаете, никакого Коллективного Разума не получится: носитель скушает носителя. Следовательно – прощай, наука, рациональность, цивилизация, и т.п.
И в этом смысле царизм, которому было глубоко наплевать, чего и сколько кушает крестьянин, каковы условия жизни рабочего, и т.п. – был глубоко и принципиально враждебен логике цивилизации. Если бы царизм вёл себя по-другому, то и дело приняло бы иной оборот – но имеем, что имеем.
Но если мы говорим о попрании идеала, о нарушении нормы – то ведь безумно при этом молчать – что есть идеал и какова норма! Нельзя нарушить норму, которой нет — а в дарвинизме норм нет. Нельзя попрать идеал – если он неизвестен, а прогрессисты не знают заранее, чем закончится их прогресс. Даже о том, сколько ног, рук и глаз будет у «итогового человека» они гадают – чего уж говорить о меньшем?!
Прежде чем устраивать истерики о разрушении идеала – надобно чётко и ясно сформулировать идеал. Ничего из научной организации жизни нам не нужно само по себе. Отличие небоскрёбов от пирамид древнего Египта в том, что пирамиды демонстрируют только техническую способность громоздить камни до неба, а небоскрёбы нужны, чтобы расселить побольше людей со всеми бытовыми удобствами. Потому пирамида может пять тысяч лет стоять пустой – а пустая многоэтажка бессмысленна и вопиюще иррациональна.
Всё, что создаёт цивилизация – она создаёт для изначально заданного ей образа идеального человека. Она ничего не создаёт, чтобы похвастаться силой, или скоростью, или иными сверх-способностями, вроде превращения ежа в ужа. Если наука потеряет из вида свою цель, идеального в данной цивилизации человека, то она превращается в «ящик Пандоры», и подобно Уроборосу, пожирает саму себя с хвоста.
Ибо, отрицая человека христианской цивилизации в его первозданном виде, наука отрицает (пожирает) и саму себя. Утратив смысл своего существования, научные учреждения постепенно (или очень быстро, как при Ельцине) прекращают и само существование. Все торопятся корыстно воспользоваться готовыми результатами науки, и никто не желает тратить свою жизнь на доработку ещё не готового к употреблению.
+++
В основе нашей цивилизации лежит множество разновидностей проектов, имеющих культовое происхождение, культовую природу, и потому просто непостижимых в рамках рыночного прагматизма локализованной особи. Цивилизованный человек не столько хватается за сиюминутную прибыль, сколько отказывается от неё из культурных соображений.
Только эта его особенность, отвращающая его от огромной совокупности моментальных выгод того или иного положения, позволяет цивилизации сохраняться и развиваться.
Пока не отравилась «ядом либерализма»…
Дело в том, что в основе либеральных подходов лежит самодостаточность личности, и, следовательно, рентабельность биологической особи. Цивилизация же, с её массой общественных обязанностей и табу – для особи нерентабельна. Системно цивилизация рентабельная только для человеческого рода, взятого в целом, без деления на особи – что она и доказывает колоссальным ростом производительности и культуры. Но – общим! Этот общий рост черпает свою энергию из личного роста особи – и тем замедляет, угнетает личный рост.
Именно поэтому атеистам издревле приходилось выдумывать всякие фантомы, вроде «родовой сущности» Фейербаха, «разумного эгоизма» Чернышевского, и т.п. Каждая такая химера пытается ответить на вопрос тургеневского нигилиста Базарова:
— А я возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора, для которого я должен из кожи лезть и который мне даже спасибо не скажет.. . Да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет, ну, а дальше?
Ни Фейербах, ни Чернышевский, ни Маркс на этот вопрос убедительно ответить не сумели: история перечеркнула их ответы. Развитие ума, интеллекта особи повышает её возможности подавления других особей. И что делать? Мириться с подавлением? Или не развивать ума?!
История дала только один ответ: примирить развитие индивидуального ума и общественного блага можно только в рамках культовой «этики служения», через инфинитику (аксиоматически принимаемый приоритет вечного и бесконечного над локальным и временным).
Или так – или никак. Потому что без инфинитики умный становится хищником, а глупый хищником не становится, но он глупый, тоже не комильфо…
Цивилизация, как нечто неделимое, некий комплекс-сплав, откуда нельзя выбросить ни одного элемента, не повредив другим элементам дополняет свойственное всем животным обустройство особи рядом непонятных в рамках зоологии проектов.
Это:
— Проекты планово-убыточные.
— Проекты долгой и сверхдолгой окупаемости.
— «Дар-проекты» (в современной экономике их называют делами «бизнес-ангелов») – когда затраты несёт определённая группа лиц, а прибыль распространяется на все без исключения группы в обществе.
— Социальные проекты со сниженной нормой прибыли организаторов и проводников.
В отличие от планово-убыточных систем у таких проектов прибыль исполнителя имеется, но она значительно ниже, чем могла бы быть.
Только в этом ряду, как огонь в печи (а не в пылающем лесу) находятся единственно-понятные либерализму проекты быстрой отдачи с максимально возможной прибылью и скоростью её получения.
Их характерная черта – кратковременность и цивилизационная бесплодность. Их участники находятся в рамках цивилизации (цивилизованного образа жизни) только в том случае, если используют их прибыль для пополнения иных типов проектирования. Самый простейший пример – «я ем, чтобы жить, а не живу, чтобы есть». В данном случае пища выступает проектом быстрой отдачи с цивилизационной бесплодностью. Она существует очень краткое время, и если потребитель пищи ничего, кроме её потребления, не сделает, то он находится за пределами цивилизации. Хотя, разумеется, без пищи никто обойтись не может.
Затрудняют ли цивилизационные проекты по сохранению и умножению наследия и достояния всего рода человеческого кратковременные коммерческие операции-прокрутки? Безусловно, да. Они отвлекают не только деньги, переводя их из состояния максимально-быстрой окупаемости в низкую окупаемость или неокупаемость. Они отвлекают и силы, энергию, время, профессиональные навыки и т.п.
Когда техническое и вспомогательное средство поддержания штанов превращается в метафизическую и самодостаточную сверхзадачу, разница между человеком и овощем стирается. Овощ, напомню, тоже очень ценит комфорт – в условиях правильной температуры и влажности он дольше сохраняет свежесть и т.п.
С одной стороны, куда ты без хлеба насущного денешься? Даждь нам днесь! А с другой – «не хлебом единым»…
Многие века человечество выходило из этого затруднения путём разделения энергозатрат на мирские, земные и духовные, загробные. Земная жизнь, понимаемая лишь как подготовка к вечной, через это понимание (и только через него!) отвлекала свои силы и средства на культовые расходы, изначально лишённые мотивов наживы и кратковременной прибыли.
Мы, конечно, делим прибыль на краткосрочную и долгосрочную, но проблема-то в том, что для биологической объекта никакой прибыли, кроме краткосрочной, не существует. Он сам – краткосрочный. Знают ли это животные – трудно сказать, но человек это знает.
То есть долгосрочные выгоды рода человеческого, которыми прельщала верующего человека цивилизация – для биологического объекта просто не существуют. Его физическая Вселенная ограничена датами рождения и смерти, локацией в пространстве, и за всё, что за пределами пространственно-временной локации, биологический объект ответственности не несёт. И не хочет – потому что для него это несуществующее, следовательно, несущественное. И не может – по той же причине.
Атеист вправе сказать, опираясь на свою картину мира: есть очень много вещей, про которых сперва думали, что они благо, а век-два спустя оказывалось, что они страшное зло. Как нам узнать, тратя себя во благо потомков – действительно ли мы создаём благо этим умозрительным, существующим пока только в духовном измерении, потомкам (а в физической реальности – нет)?
Тут «не хочу» и «не знаю» сталкиваются в завихрение, подпитывая и поддерживая друг друга.
Ежели ценность абсолютная, то с неё и взятки гладки. А если она признана относительной – возникает много к ней вопросов. Остаётся ли она ценностью со временем? Остаётся ли она ценностью при перемене обстоятельств?
+++
Нельзя понять ОТЦ, не понимая диалектики единства и борьбы веры и знания. Если вера не проверяет себя познанием и опытом – то она наполняется всякой дрянью, выдаваемой жуликами за «святыни», приватизируется мошенниками, и в итоге превращается в «украинскую церковь». Но если познание не проверяется через символы веры, оно приходит к отрицанию смысла жизни, и, в числе прочего, смысла самого себя. Зачем мне помогать другим? Да и есть ли я? А если меня нет – то зачем мне помогать самому себе?
Корабли, конечно, диалектически отрицают те порты, откуда отходят в рейсы – иначе они бы не выходили из порта. Но, отрицая свой причал – корабль нуждается в причале, потому что следует от причала к причалу. Может ли корабль выйти из ниоткуда в никуда? Да и как может быть само движение – если оно из ниоткуда в никуда, каковы вехи такого движения, где у него начало, середина или конец?
Понимая это, человек, вооружённый ОТЦ может уврачевать крайности как советского, так и либерально-антисоветского проекта. Он избежит соблазна стать безумным леваком, троцкистом, равно как и кровожадным рыночным хищником. Он не попадёт в гнусные секты либертарианцев или царебожников, не превратится ни в зверя, ни в зомбированного биоробота.
Только в диалектике взаимного обоснования веры познанием, а познания верой человек сумеет остаться человеком и сохранить ступенчатость восходящей цивилизации.
У нас есть идеал – но нет средств для его материального воплощения. Мы должны отыскать средства – не потеряв по дороге идеала. Мы погубим идеал без поиска средств реализации, но мы обессмыслим поиск средств с утратой идеала.
Конечно, диалектика единства и борьбы противоположностей – штука трудная для ума.
Ну, а кто сказал, что будет легко?!
—————————————-
[1] Создавших яркий образ «мокрецов» — уродов, живущих в лепрозории, к которым Стругацкие в итоге отправляют всех детей и молодёжь города, потому что, якобы, это «новый шаг эволюции», перечёркивающий старого человека.
[2] Потенциальная возможность для каждого человека и историческая необходимость для человека вообще обрести нечеловеческое могущество в обладании самим собой и природным миром вокруг себя в органическом единстве с Абсолютной Истиной.
[3] ОТЦ – Общая Теория Цивилизации
Александр Леонидов; 5 июля 2021
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН), «Азов», «Террористическое сообщество «Сеть», АУЕ («Арестантский уклад един»), С14 (Січ), ВО «Свобода», Национальный корпус (партия) Украина.
**Организация включена в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, по решению Министерства юстиции РФ: ФБК (Фонд борьбы с коррупцией), Голос Америки, Idel.Реалии, Кавказ.Реалии, Крым.Реалии,Телеканал Настоящее Время, Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi), Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC), Сибирь.Реалии, Фактограф, Север.Реалии, Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода», Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT», Пономарев Лев Александрович, Савицкая Людмила Алексеевна, Маркелов Сергей Евгеньевич, Камалягин Денис Николаевич, Апахончич Дарья Александровна
Источник: